Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Персоналии /

Панасюк Игорь Семенович1917—1972

физик-экс­пе­римен­та­тор, к. ф.-м. н. С 1943 сотруд­ник Лабо­ра­то­рии № 2 (ФНЦ «Кур­ча­тов­ский инсти­тут). Участ­ник пуска пер­вого в СССР и Европе ядер­ного реак­тора Ф-1 (1946). Науч­ный руко­во­ди­тель пуска пер­вого промыш­лен­ного реак­тора «А» (1948). Лау­реат Ста­лин­ской премии (1953).
Панасюк Игорь Семенович

Биография

Игорь Семе­но­вич Пана­сюк родился 14 июня 1917 года в г. Ков­рове Вла­ди­мир­ской губер­нии. Еще учась в школе, Игорь Пана­сюк рабо­тал в паро­воз­ном депо в Ростове-на-Дону. После окон­ча­ния школы он поступил в Ростов­ский инсти­тут инже­не­ров желез­но­до­рож­ного транспорта. Завершив тре­тий курс, он пере­велся в Ленинград, в Ленинград­ский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут (1937 г.).

В фев­рале 1938 года, когда Игорь Пана­сюк был еще сту­ден­том тре­тьего курса инже­нерно-физи­че­ского факуль­тета ЛПИ, ему раз­решили факульта­тивно рабо­тать и учиться в лабо­ра­то­рии атом­ного ядра Ленинград­ского физико-тех­ни­че­ского инсти­тута (ЛФТИ), кото­рой руко­во­дил И. В. Кур­ча­тов. Кроме того, ему было предо­став­лено право при­сут­ство­вать и даже участ­во­вать во всех науч­ных семи­на­рах по ядер­ной физике. Моло­дому уче­ному-физику уда­лось не только стать оче­вид­цем открытия спон­тан­ного деле­ния ядер урана Г. Н. Фле­ро­вым и К. И. Пет­ржа­ком в лабо­ра­то­рии И. В. Кур­ча­това при ЛФТИ и Ради­е­вом инсти­туте, но и заниматься даль­нейшими иссле­до­ва­ни­ями этого явле­ния при­роды.

В 1939 году в связи с нача­лом совет­ско-фин­ского конфликта И. С. Пана­сюк был при­зван в армию и ушел на совет­ско-фин­скую войну, по окон­ча­нию кото­рой вер­нулся к учебе и работе в лабо­ра­то­рии И. В. Кур­ча­това.

Поскольку И. С. Пана­сюк скеп­ти­че­ски выска­зы­вался по поводу само­про­из­воль­ного рас­пада ядер, И. В. Кур­ча­тов пору­чил ему в каче­стве диплом­ного про­екта тему именно о само­про­из­воль­ном деле­нии урана и тория. В отзыве на диплом­ный про­ект И. С. Пана­сюка он писал: «Опыты по само­про­из­воль­ному деле­нию урана хотя и не при­несли новых дан­ных, но пред­став­ляют цен­ность. Поста­новка опыта даже в немного изме­нен­ной форме имеет суще­ствен­ное зна­че­ние при иссле­до­ва­нии этого очень инте­рес­ного, но крайне ред­кого и трудно наблю­да­емого явле­ния. Из опыта И. С. Пана­сюка с каме­рой, рабо­тающей при раз­ных дав­ле­ниях газа, прямо сле­дует, что иони­за­ция, при­пи­сы­ва­емая само­про­из­воль­ному деле­нию урана, не может быть вызвана действием нейтро­нов при облу­че­нии газа альфа-части­цами урана. Этот вывод делался и ранее на основе ряда сооб­раже­ний, теперь он обос­но­ван непо­сред­ствен­ным опытом... В вопрос о само­про­из­воль­ном деле­нии ядер тория вне­сена теперь большая опре­де­лен­ность; пока­зано, что дли­тель­ность жизни ядра тория по отноше­нию к деле­нию не меньше 2х1019 лет».

В авгу­сте 1940 года, когда И. С. Пана­сюк еще был сту­ден­том пятого курса, Игорь Васи­лье­вич Кур­ча­тов пред­ложил ему сдать экза­мен в аспи­ран­туру Ака­демии Наук СССР для того, чтобы он мог взять его к себе аспи­ран­том.

Конечно, Игорь Пана­сюк сде­лал все от него зави­сящее, чтобы пре­тво­рить эту идею в жизнь. Как только он защи­тил диплом­ную работу, его сразу напра­вили в ЛФТИ в каче­стве аспи­ранта И. В. Кур­ча­това. Шаг за шагом, днями и вече­рами тео­ре­ти­че­ски, экс­пе­римен­тально и прак­ти­че­ски он гото­вился стать спе­ци­а­ли­стом по раз­де­ле­нию изо­топов, постепенно соби­рая все более слож­ные фор­ва­ку­ум­ные, ваку­ум­ные, нагре­ва­тель­ные и тому подоб­ные системы для лабо­ра­тор­ного раз­де­ле­ния изо­топов урана. К маю 1941 года в рас­по­ряже­нии И. С. Пана­сюка имелся метал­ли­че­ский порош­ко­об­раз­ный уран в коли­че­стве 100 грамм.

Вме­сте в И. С. Пана­сю­ком в лабо­ра­то­рии рабо­тал физик Г. Н. Фле­ров, кото­рый также выпол­нил диплом­ную работу у И. В. Кур­ча­това (1938 г.). С ним у Игоря Пана­сюка воз­никли друже­ские отноше­ния.

В июне И. В. Кур­ча­тов и И. С. Пана­сюк на собран­ной уста­новке уже полу­чили ион­ный пучок, но даль­нейшие работы были пре­рваны. Нача­лась Вели­кая Оте­че­ствен­ная война.

Ядер­ные лабо­ра­то­рии Физико-тех­ни­че­ского и Ради­е­вого инсти­ту­тов, как лабо­ра­то­рии в основ­ном моло­деж­ные, обез­лю­дели раньше других. Уже 22 июня 1941 года многих из сотруд­ни­ков ждали повестки, вызы­вавшие его в воен­ко­мат. И. С. Пана­сюк был зачис­лен воен­ным рентге­но­тех­ни­ком для работы в поле­вых госпи­та­лях действующей армии в под­раз­де­ле­ние, под­чи­нен­ное глав­ному рентге­но­логу Крас­ной Армии. Г. Н. Фле­рова напра­вили на курсы тех­ни­ков по спе­ц­обо­ру­до­ва­нию само­ле­тов, окон­чив кото­рые он также отбыл в действующую армию.

Однако на фронте Фле­рова не поки­дает мысль о необ­хо­димо­сти про­долже­ния работ по урану, и он пишет письмо И. С. Пана­сюку: «Рас­ки­нуты мы сей­час по всему Совет­скому Союзу; у каж­дого своя жизнь, своя работа, свои сомне­ния. Но мне кажется, нужно ста­раться тебе, И. В. (Кур­ча­тову) и мне снова вер­нуться в Физико-тех­ни­че­ский инсти­тут, где все-таки можно действи­тельно про­дук­тивно рабо­тать... Все-таки, веро­ятно, это ошибка наша, и глав­ным обра­зом А. Ф. Иоффе, что мы оста­вили ура­но­вую про­блему. Юра».

В другом письме И. С. Пана­сюку Г. Н. Фле­ров писал: «Сей­час я уже окон­чил курсы воен­тех­ни­ков, полу­чил 2 кубаря... Парал­лельно с этим пытаюсь убе­дить наших науч­ных руко­во­ди­те­лей, что, несмотря на войну, мы обя­заны про­должать работу над ура­ном. В слу­чае удачи смогу ото­звать из действующей армии 3–4 чело­века и получу раз­реше­ние на вывоз из Ленинграда остав­лен­ного там обо­ру­до­ва­ния...»

Фле­ров не успо­ка­и­вался, писал письма Кур­ча­тову, Каф­та­нову и, нако­нец, Ста­лину. Летом 1942 года его вызвали в Москву. 22 июня 1942 года он послал вос­торжен­ное письмо в оса­жден­ный Ленинград Пана­сюку: «Пишу из Москвы, бол­таюсь здесь уже 10 дней. Состав­ля­ется план работы... В плане и твоя фами­лия…»

В 1943 году после того как И. В. Кур­ча­тов с лабо­ра­то­рий № 2 АН обос­но­вался в Москве в Пыжев­ском пере­улке, туда одним из пер­вых пере­брался Г. Н. Фле­ров, а вскоре был вызван из Ленинграда и Игорь Пана­сюк. С 14 июля 1943 он уже рабо­тал в Лабо­ра­то­рии № 2 АН СССР заме­сти­те­лем началь­ника сек­тора № 1. Пер­вый сек­тор, реак­тор­ный, И. В. Кур­ча­тов оста­вил под своим непо­сред­ствен­ным руко­вод­ством, назна­чив в помощ­ники И. С. Пана­сюка. К тому времени И. В. Кур­ча­тов уже выбрал в каче­стве замед­ли­теля гра­фит, взяв на себя прямое руко­вод­ство рабо­той по созда­нию уран-гра­фи­то­вой системы.

Но для созда­ния атом­ного реак­тора был необ­хо­дим чистый гра­фит. Из рас­чета сле­до­вало: цеп­ная реакция пой­дет при сече­нии захвата нейтро­нов ядрами гра­фита около 4х10-27 см. кв. Но это сече­ние захвата соот­вет­ствует только самому чистому гра­фиту, любая же при­месь ухуд­шает харак­те­ри­стики. Через несколько дней И. В. Кур­ча­тов и И. С. Пана­сюк были на мос­ков­ском заводе, делающем гра­фи­то­вые элек­троды для элек­троме­тал­лурги­че­ских про­из­водств. Позна­коми­лись с про­из­вод­ством и его тех­но­логией, захва­тили с собой несколько образцов. В под­вале дома в Пыжев­ском пере­улке соору­дили уста­новку для изме­ре­ния сече­ния захвата нейтро­нов гра­фи­том.

Пер­вые же замеры пока­зали, что сече­ние захвата нейтро­нов в десять раз больше допу­стимого. Рас­стро­ен­ный И. С. Пана­сюк повто­рил изме­ре­ния. Но при­боры под­твер­дили преж­ний результат. «Эти образцы гра­фита отно­сятся к нейтро­нам, как голод­ные волки к ягня­там», — резюми­ро­вал он свой доклад Кур­ча­тову. Но Игорь Васи­лье­вич не был удив­лен: он ждал такого результата, ведь ника­кой спе­ци­аль­ной обра­ботки этот гра­фит не про­хо­дил. На одном из заво­дов обна­ружили довольно чистый гра­фит. Но и новая порция гра­фита для реак­тора не под­хо­дила. При­сут­ство­вавшие в гра­фите при­меси действо­вали губи­тельно.

К концу октября 1943 года И. С. Пана­сюк с сотруд­ни­ками под руко­вод­ством И. В. Кур­ча­това смон­ти­ро­вал надежно рабо­тавшую, весьма чув­стви­тель­ную уста­новку для реги­страции нейтро­нов. В помеще­нии охраны соби­ра­лись и раз­би­ра­лись тяже­лые призмы из гра­фи­то­вых элек­тро­дов. Про­из­во­ди­лись круг­ло­су­точ­ные изме­ре­ния, в кото­рых при­нимал уча­стие и Игорь Васи­лье­вич.

И вот пер­вая победа — полу­чен гра­фит нуж­ного каче­ства. Гра­фит сложили в огром­ный куб, по виду — гото­вый реак­тор, только без урана внутри. Каким оно будет, суммар­ное эффек­тив­ное сече­ние захвата нейтро­нов гра­фи­том? Игорь Васи­лье­вич был тут же: хотел сам под­ве­сти итог много­чис­лен­ным изме­ре­ниям по пар­тиям (всего было про­ве­дено сто изме­ре­ний порци­ями по пять тонн каж­дая). Мерили несколько дней и ночей. Настала минута под­счета. Игорь Васи­лье­вич ору­дует лога­рифми­че­ской линейкой. И все видят, как он под­нимает руку и гово­рит: «Есть!». Понятно без слов: сече­ние захвата в норме, гра­фит годен для реак­тора «Ф-1» и других, ему подоб­ных.

Объем работы посто­янно воз­рас­тал. К фев­ралю 1944 года И. С. Пана­сюк стал осва­и­вать выде­лен­ную в то время для лабо­ра­то­рии № 2 пустую тер­ри­то­рию. Для про­долже­ния опытов с гра­фи­том на лужайке про­тив окон каби­нета И. В. Кур­ча­това была раз­бита палатка и внутри нее сде­лана зем­лянка, затем постав­лена еще одна большая армей­ская палатка. В них И. С. Пана­сюк начи­нает кладку гра­фи­то­вых призм, чтобы изме­рить поглоще­ние и замед­ле­ние нейтро­нов в гра­фите. На осно­ва­нии опытов И. С. Пана­сюка опре­де­ляются оптималь­ные усло­вия раз­множе­ния нейтро­нов, испыты­ваются новые пар­тии гра­фита и урана, про­из­вод­ство кото­рых начало раз­ви­ваться.

Уран про­ве­ряли в усло­виях, все более близ­ких к его реаль­ному назна­че­нию в реак­торе. С самого начала было четко опре­де­лено, что уран и гра­фит не надо перемеши­вать. Было пред­ложено при­ме­нить решетку, состо­ящую из замед­ли­теля с пери­о­ди­че­ски вкрап­лен­ными в него кус­ками (бло­ками) урана. Чтобы про­ве­рить полу­ча­емый уран, делали в гра­фи­то­вых кирпи­чах отвер­стия для бло­ков урана и из кирпи­чей с бло­ками скла­ды­вали призмы.

Под руко­вод­ством И. В. Кур­ча­това группа И. С. Пана­сюка изу­чала сотни вари­ан­тов реше­ток, соби­рала призмы с погло­ти­те­лем нейтро­нов, И каж­дый раз изме­ря­лись нейтрон­ные потоки, дела­лись рас­четы. После много­днев­ной утоми­тель­ной работы Пана­сюк убе­дился, что чистота урана недо­ста­точна. Химики опре­де­лили харак­тер вред­ных при­ме­сей — ред­кие земли. Работ­ники ура­но­вых предпри­я­тий сде­лали все от них зави­сящее, чтобы дать более чистый уран. И дали. Есть гра­фит, полу­чена послед­няя пар­тия кон­дици­он­ного урана. Зда­ние под реак­тор готово, можно начи­нать кладку актив­ной зоны реак­тора.

25 декабря 1946 года с 14 до 18 часов И. В. Кур­ча­тов при уча­стии И. С. Пана­сюка и других сотруд­ни­ков лабо­ра­то­рии осуще­ствил успеш­ный и без­ава­рий­ный запуск пер­вого в СССР и Европе ядер­ного реак­тора Ф-1. 10 фев­раля 1947 года по закрытому поста­нов­ле­нию СМ СССР заме­сти­тель началь­ника сек­тора лабо­ра­то­рии № 2 И. С. Пана­сюк (в числе других) был преми­ро­ван в сумме 100 тысяч руб­лей.

В 1947 году И. С. Пана­сюка назна­чают началь­ном сек­тора, в том же году он защищает дис­сер­тацию, ему при­сва­и­ва­ется науч­ная степень кан­ди­дата физико-матема­ти­че­ских наук.

Далее перед И. В. Кур­ча­то­вым и его коман­дой сто­яла задача пуска пер­вого промыш­лен­ного реак­тора «А», стро­ящегося на Базе-10 (ПО «Маяк) для нара­ботки плу­то­ния для атом­ной бомбы. Туда в 1947 году и отпра­вился И. В. Кур­ча­тов в сопро­вож­де­нии группы физи­ков. На ком­би­нате И. С. Пана­сюк был назна­чен науч­ным руко­во­ди­те­лем стро­ящегося промыш­лен­ного реак­тора.

Ответ­ствен­ной зада­чей при мон­таже актив­ной зоны реак­тора было не только раци­о­наль­ное рас­пре­де­ле­ние гра­фита, но и непре­рыв­ный кон­троль чистоты кладки, так как слу­чайно попавшие в кладку загряз­нен­ные изде­лия могли зна­чи­тельно ухуд­шить харак­те­ри­стики реак­тора. Исполь­зуя спе­ци­ально создан­ные нейтрон­ные зонды, физи­че­ская группа под руко­вод­ством И. С. Пана­сюка обес­пе­чила надеж­ный кон­троль чистоты гра­фи­то­вой кладки на всем про­тяже­нии работ. По окон­ча­нию уста­новки тех­но­логи­че­ских кана­лов, а их было более 1000, и по заверше­нии основ­ного мон­тажа реак­тора, вновь про­из­вели тща­тель­ное нейтрон­ное зон­ди­ро­ва­ние актив­ной зоны. После­до­вало заклю­че­ние физи­че­ской группы: «индекс» физи­че­ского каче­ства — на высо­ком уровне.

Нако­нец загрузка ТК была завершена. Про­ве­дены все кон­троль­ные про­верки систем защиты, рас­хо­дов и темпе­ра­туры воды, дозимет­ри­че­ские изме­ре­ния в помеще­ниях. Физики под руко­вод­ством И. С. Пана­сюка с помощью спе­ци­аль­ной аппа­ра­туры вели непре­рыв­ный кон­троль парамет­ров, опре­де­ляющих начало цеп­ной реакции.

7 июня 1948 года в 19:00 наступил решающий момент. Роль руко­во­ди­теля и глав­ного опе­ра­тора за пультом управ­ле­ния реак­то­ром «А» взял на себя И. В. Кур­ча­тов. Рядом, наблю­дая за пока­за­ни­ями пус­ко­вых при­бо­ров, стоял И. С. Пана­сюк.

Игорь Васи­лье­вич, нажимая кнопку, постепенно извле­кает послед­ний регу­ли­рующий стрежень. И. С. Пана­сюк посто­янно информи­рует о росте пока­за­ний вто­рич­ного при­бора иони­за­ци­он­ной камеры.

Нако­нец, подав­ляя вол­не­ние, все заме­тили, что вверх поползла линия на ленте самописца мощ­но­сти, появ­ле­ние ради­ации начали реги­стри­ро­вать при­боры дозимет­ри­че­ского кон­троля.

И. В. Кур­ча­тов пога­сил цеп­ную реакцию только тогда, когда мощ­ность реак­тора достигла 10 кВт. Это про­изошло 8 июня в 0:30. При­сут­ство­вавших охва­тило глу­бо­кое чув­ство радо­сти, когда Игорь Васи­лье­вич громко ска­зал: «Физика реак­тора в порядке».

10 июня 1948 года вновь И. С. Пана­сюк и И. В. Кур­ча­тов садятся за пульт. Начался пер­вый мощ­ный пуск реак­тора — в 20:00 мощ­ность реак­тора была дове­дена до 1000 кВт. Обо­ру­до­ва­ние, системы управ­ле­ния и кон­троля нового слож­ного объекта рабо­тали пре­вос­ходно.

29 авгу­ста 1949 года пер­вая совет­ская атом­ная бомба из плу­то­ния, полу­чен­ного на реак­торе «А», была успешно взо­рвана на Семи­па­ла­тин­ском полигоне. 29 октября 1949 года вышли закрытые Указ Вер­хов­ного Совета и Поста­нов­ле­ние Совета Мини­стров СССР «О награж­де­нии и преми­ро­ва­нии за выдающи­еся науч­ные открытия и тех­ни­че­ские достиже­ния по исполь­зо­ва­нию атом­ной энергии». За раз­ра­ботку и испыта­ние пер­вой совет­ской атом­ной бомбы науч­ный сотруд­ник И. С. Пана­сюк по пред­став­ле­нию И. В. Кур­ча­това был награж­ден орде­ном Тру­до­вого Крас­ного Знамени и премией.

Работы по атом­ному про­екту СССР не оста­нав­ли­ва­лись ни на день. В рам­ках атом­ной воен­ной программы на Базе-10 был запущен реак­тор АИ-1 по выра­ботке три­тия. И. В. Кур­ча­то­вым было уста­нов­лено смен­ное дежур­ство на площадке стро­и­тельства реак­тора. Дежур­ных было чет­веро — И. С. Пана­сюк, И. Ф. Жеже­рун, Б. Г. Дубов­ский и Е. Н. Бабу­ле­вич. Этот реак­тор стал пер­вым оте­че­ствен­ным реак­то­ром на обогащён­ном уране, поэтому воз­ник ряд вопро­сов при осво­е­нии новой тех­но­логии, с этим были свя­заны осо­бенно строгие методы сопро­вож­де­ния: один из этих чет­ве­рых все­гда должен был нахо­диться на площадке. Вывод реак­тора на про­ект­ную мощ­ность состо­ялся 14 фев­раля 1952 года.

12 авгу­ста 1953 года на Семи­па­ла­тин­ском полигоне была взо­рвана пер­вая оте­че­ствен­ная водо­род­ная бомба РДС-6с. 31 декабря 1953 года поста­нов­ле­нием СМ СССР № 3044–1304сс «О при­суж­де­нии Ста­лин­ских премий науч­ным и инже­нерно–тех­ни­че­ским работ­ни­кам Мини­стер­ства сред­него маши­но­стро­е­ния и других ведомств за созда­ние водо­род­ной бомбы и новых кон­струкций атом­ных бомб» награды полу­чила большая группа спе­ци­а­ли­стов, среди кото­рых был И. С. Пана­сюк. За уча­стие в рабо­тах по про­из­вод­ству три­тия ему была при­суж­дена Ста­лин­ская премия.

И. С. Пана­сюк был любимым уче­ни­ком и ближайшим сорат­ни­ком И. В. Кур­ча­това, но в 1954 году они поссо­ри­лись, и после этого Пана­сюк, хотя и рабо­тал в лабо­ра­то­рии № 2 АН СССР (Инсти­тут атом­ной энергии) старшим науч­ным сотруд­ни­ком до конца жизни, был отстра­нен от серьёз­ных науч­ных иссле­до­ва­ний. При­чина банальна — у большого чело­века все­гда есть завист­ники, был такой и у И. В. Кур­ча­това. По неко­то­рым дан­ным И. С. Пана­сюк, ближайший помощ­ник Бороды, хороший физик-ядерщик, меч­тал занять место Кур­ча­това как науч­ного руко­во­ди­теля работ по атом­ной бомбе. Именно И. С. Пана­сюк напи­сал куда сле­дует «телегу» на Кур­ча­това, обви­няя его в спешке при стро­и­тельстве пер­вого промыш­лен­ного реак­тора. Он же пожа­ло­вался на Кур­ча­това в ЦК КПСС за то, что «он при­грел евреев» — в начале 50-х в СССР про­хо­дила анти­семит­ская кампа­ния (дело вра­чей и т.п.). Возможно, на Пана­сюка давили, и он «сло­мался». Ведь на крючке у МВД тогда сидели многие, а уж люди, рабо­тавшие в атом­ном про­екте, и подавно. Однако за И. В. Кур­ча­това вступился сам Ста­лин. Известна его фраза по поводу Игоря Васи­лье­вича: «Пусть рабо­тает. Успеем еще рас­стре­лять».

Игорь Семе­но­вич Пана­сюк скон­чался в 1972 году. Похо­ро­нен в Москве на Ново­де­ви­чьем клад­бище.


Библиография